19 сентября 1965 года я дежурил на патрульном катере в гавани Бостона. В это время грузовое судно «Джаладута» снялось с якоря и стало пришвартовываться к пристани Конституции.
По старинной морской традиции, когда два судна проплывают мимо, они приветствуют друг друга, приспуская флаг на мачте. «Джаладута» проплывала всего в нескольких метрах от моего катера. Деловито спуская флаг, я вдруг заметил пассажира на палубе этого сухогруза. Облаченный в оранжевые одежды, он смотрел прямо на меня, как будто хотел мне что-то сказать. Поймав на себе его пристальный взгляд, я тоже стал приглядываться к нему. Что-то в его внешности не позволяло мне отвести глаза. Я смотрел на этого необычно одетого человека и не мог оторвать от него взгляда. От его тела исходило явственное сияние, а во внешности непостижимым образом слились достоинство и смирение. Я стоял, как будто загипнотизированный, пока руки мои механически тянули за канат, опуская флаг.
Разумеется, тогда я не знал, что приспускал звездно-полосатый американский флаг, как бы салютуя подвигу Шрилы Прабхупады. Он отозвался на мое приветствие, помахав мне левой рукой и слегка улыбнувшись.
Шесть лет спустя, в том же Бостоне я получил у него посвящение. Вечером накануне обряда Прабхупада позвал меня к себе в комнату и попросил меня прочитать два стиха из «Бхагавад-гиты»: «Тот, кто открывает эту сокровенную тайну Моим преданным, обязательно обретет преданное служение и в конце вернется ко Мне. Во всем мире нет для Меня слуги дороже, чем он, и никогда не будет». В течение нескольких минут он объяснял смысл этих стихов, а потом велел мне отправляться в Африку и открыть там храм. Я снова поймал на себе тот же самый пристальный, проникающий в самое сердце взгляд, только теперь мне было чуть-чуть более понятно, что он хотел им сказать. Я отправился в Африку, и жалею только об одном – что не смог сделать для него больше.
Чьявана Свами
